|
УЧАСТНИКИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Уважаемый
пользователь!
Если, вы не нашли
рассказ вашего
ветерана, участника
событий, Великой
Отечественной войны
1941-1945 г.г., на
нашем ресурсе, то вы
можете нам в этом
помочь! Присылайте
ваши истории,
рассказы, фотографии
вашего ветерана, на
электронный адрес:
мы обязательно
разместим вашу информацию
на сайте!
С уважением администрация
сайта и ЖДЕМ ВАШИХ
ПИСЕМ!
Кривошеин
Анатолий
Георгиевич
Родился 10.02.1920 г.
в г. Задонске
Орловской
области
В 1921 году отец уехал
в Москву устраиваться
на зароботки. Он был
слесарем высшего
разряда, "машинистом",
и его приняли в
ремонтный цех завода
"Серп и молот". В 1924
г. отцу предоставили
комнату в доме по
Костомаровскому
переулку, на берегу
реки Яузы. Отец сразу
же перевёз и семью.
Было это 21 января
1924 года. Он вступил
в партию по
"ленинскому призыву" в
траурные дни смерти
вождя. В 1928 г. я
поступил, а в 1938
окончил среднюю школу
№ 422, успешно сдал
вступительные экзамены
в МВТУ им.
Баумана.
В июне 1941 г. я
учился на третьем
курсе института. В
июле, когда уже был
окружён Смоленск,
нависала реальная
угроза над Москвой,
МПВКП(б) обратился к
москвичам с призывом
встать на защиту
столицы. У нас,
студентов МВТУ, была
бронь, так как нас
готовили для оборонной
индустрии и согласно
указанию самого
Сталина, начиная с
1938 года, в армию
не брали.
Но отец у меня -
партиец ленинского
призыва, а я -
комсомолец, 6 июля
отказался от брони и
добровольно вступил в
народное ополчение, в
7-ю дивизию
Бауманского района.
Москва, по числу
районов, выставила 12
дивизий народного
ополчения. В сентябре,
после окончания школы
младших командиров,
меня направили в 21-й
полк дивизии
командиром
орудия.
После ускоренного
обучения дивизия
сначала пешим маршем,
затем по железной
дороге, была спешно
переброшена на запад и
высадилась на станции
Вязьма, которую немцы
непрерывно
бомбили.
В октябре я в составе
дивизии принимал
участие в жестоких
кровопролитных боях за
Москву западнее города
Вязьма. За шесть дней
боёв (со 2 по 8
октября) дивизия
понесла большие
потери. В дивизии было
12 тысячь человек,
после войны совет
ветеранов дивизии
зарегестрировал около
40 ополченцев
бауманцев.
Москвичи заплатили
дорогую цену за свою
оборону. На месте этих
боёв на 242-м
километре Минского
шоссе сооружён
памятный монумент, на
котором крупными
буквами
высечено:
Ополченцы вооружены
были плохо. В октябре
войска Западного и
Резервного фронтов
оказались в окружении
западнее Вязьмы (об
этом пишет Маршал
Рокоссовский в своих
мемуарах "Солдатский
долг").
Окружённые части
потеряли связь с
вышестоящими штабами,
самостоятельно с
огромным трудом
пробивались через
вражеские заслоны на
восток, к своим.
Бауманская дивизия
оказалась без
командира, и в дивизии
возникла некоторая
растерянность.
Я решил самостоятельно
выводить свой расчёт,
группу в семь человек
к своим. Дней десять -
ппятнадцать
пробирались лесами на
восток.
При переходе железной
дороги у села
Вербилово Смоленской
области нас задержала
немецкая охрана, взяла
в плен и доставила в
лагерь для пленных в
городок Всходы
Смоленской области.
Пленных поместили в
громадном свинарнике.
Было уже очень
холодно. Зима сорок
первого была ранняя и
холодная. Мы круглые
сутки жгли костры,
чтобы
согреться.
Охрану, часовых
выставили только по
углам сарая.
три-четыре солдата.
Рядом проходили
местные жители. Я
незаметно пристроился
к ним, ко мне
присоеденился ещё один
пленный, и мы пошли
вон из городка в лес.
В лесу вышли на
большую поляну, на
которой стояли стога
сена и набитый сеном
сарай. Устроились
около сарая
предохнуть. Вдруг на
поляну выехали телеги
с немецкими солдатами,
очевидно, приехавшими
за сеном. Нас
задержали и возвратили
в
лагерь.
Через несколько дней,
когда нас, пленных,
набралось человек
двести, всех погрузили
на машины и отвезли в
город Рославль, где
был большой лагерь
военнопленных на
несколько тысяч
человек. Некоторые
пленные находились в
этом лагере уже по
несколько недель и
говорили нам: "Из
этого лагеря я никуда
не уйду, здесь хоть
кормят, раз в день
дают баланду и хлеб".
Пол-литра баланды были
из муки грубого
помола, а кусок хлеба
пополам с
опилками.
Я же снова решил
бежать и при первом
удобном случае втёрся
в колонну, которая
направлялась на
посадку в эшелон для
отправки на запад.
Везли на открытых
товарных платформах.
На рассвете я и ещё
один красноармеец
спрагнули с платформы.
Было темновато, охрана
нас незаметила и не
открыла
огонь.
Это произошло уже в
Белоруссии, в близи
города Добруш.
Население Белоруссии
по-доброму относилось
к нам, беглым пленным.
Пускали ночевать в
избы, кормили.
Женщины, чьи мужья
были мобилизованы,
говорили: "Может быть,
мой сын или муж вот
так же сейчас
скитаеться по русским
сёлам".
Так я зимой прошёл всю
Белоруссию и попал на
Украину. Из листовок,
которые сбрасывались
над оккупированной
территорией нашими
самолётами, я узнал,
что наши войска
освободили Елец,
находившийся в сорока
километрах от города
Задонска, где я
родился. В украинских
сёлах уже появились
полицаи. Больше одной
ночи местные крестьяне
не разрешали
оставаться в доме,
грозились выдать
немцам.
В январе 1942 г. я
около месяца скрывался
в селе Фастовцы
Бахмачского района
Черниговской области,
помогая хозяину
молотить хлеб. Так как
полицаи начали
вылавливать и выдавать
немцам наших, попавших
в окружение или
бежавших из плена, мне
пришлось опять
скрываться, переходя
из одного глухого села
в
другое.
Май-июнь 1942 года, я
скрывался в селе
Македоны Ржищевского
района Киевской
области. Здесь мне
удалось связаться со
многими товарищами,
красноармейцами и
командирами, попавшими
в окружение на Украине
ещё в июле 1941 года.
Мы организовали группу
и решили идти на
встречу нашим войскам,
перейдя фронт. Но на
берегу Днепра нас
захватили староста и
вооружённые полицаи и
отправили в лагерь
военнопленных в город
Переяслав Киевской
области, а из него
перевели в
колоссальный лагерь на
несколько десятков
тысяч пленных в
Дарницу, в районе
Киева.
В октябре немцы
отобрали среди нас
молдых и здоровых,
очевидно, для оправки
в Германию. Погрузили
в товарные вагоны.
Окна были забиты
колючей проволкой. Но
когда, нас до этого
выводили в город на
работы, мне удалось
подобрать с земли
обломок ножовки по
металлу и спрятать у
себя в
сапоге.
Повезли в германию, и
я решил бежать первой
же ночью. Когда поезд
останавливался, немцы
обходили эшелон и
проверяли фонорями
целостность колючей
проволки на окнах.
тогда я на ходу поезда
обломком ножовки
перепелил проволоку,
отогнул её, выбрался
из окна и перелез на
буфера между
вагонами.
За мной таким же
образом вылезли ещё
трое ребят. Вторым за
мной был парень,
учившийся до войны в
1-й артиллерийской
спецшколе в Москве,
находившейся около
Курского вокзала,
помню звали его
Василием, это был
высокий красивый
парень, спортсмен.
Двое других были из
Подмосковья, кажеться,
из Ногинска. В вагоне
всего нас ехало
человек
сто.
Когда поезд замедлил
ход, я спрыгнул первым
и отбежал от полотна
дороги метров на
пятьдесят. Вскоре
заметил два силуэта -
это оказались мои
товарищи по побегу.
Прыгавший вторым
Василий, очевидно,
погиб при прыжке. Мы
его искали, звали, но
ответа, к сожалению,
не дождались. Решили
уходить прочь от
железной дороги и идти
не группой а врозь.
Так я пошёл по
левобережной Украине
на юг.
Переправился через
Дон, пошёл на восток.
Это было время, когда
наши гнали немцев от
Сталинграда. Здесь я
встретился с нашими
войскамии сразу же
попал в руки
смершевцев. Меня
направили в
фильтрационный лагерь
на проверку. Лагерь
находился за Волгой,
названия города не
помню, помню, что
начиналось на букву
Б.
Началась моя лагерная
жизнь. Смершовцы
подробно изучали мою
историю, проверяли и
перепроверяли. Скоро
этот лагерь был
расформирован, и меня
повезли в другой, в
городе Славгороде
Алтайского края. Там я
работал на
строительстве
химического завода, на
монтаже котельной и
турбин для
электростанции. Мы все
числились бывшими
военнослужащими.
Вскоре пришли
документы,
подтверждающие, что за
мной никаких
преступных действий и
предательства не
числится, с меня сняли
конвой, я мог свободно
ходить по территории
лагеря. После трёх
курсов МВТУ я был без
пяти минут инженер.
Этот завод,
разобранный,
эвакуировали с
Украины, и по моим
эскизам изготавливали
механизмы, утерянные
при
эвакуации.
Начальник лагеря
Межеригер предлагал
мне остаться в лагере
вольнонаёмным,
переехать на
восстановительные
работы на Кавказ, но я
постоянно просился на
фронт - не хотелось
мне возвращаться домой
пленным, хотелось
доказать, что я не
трус и за свою Родину
могу биться не хуже
других.
В конце концов, я
уговорил лагерное
начальство, и 11 июня
1944 года был
направлен
Славгородским РВК в
35-й запасной
артиллерийский полк.
Затем переведён в
учебный арт полк в
школу младших
командиров, откуда в
должности командира
орудия был напрвлен на
фронт в 27-й
артдивизион 47-й
тяжёлой миномётной
бригады РГК. С этой
частью учавствовал в
боях в Польше,
Германии, закончил
войну 8 мая 1945 года
на подступах к Праге,
в
Чехословакии.
После госпиталя 17
июля 1945 года
направлен в 333-ю
отдельную
автотранспортную роту,
и куда, на основании
Указа Президиума
Верховного Совета СССР
от 25 сентября 1945 г.
демобилизован как не
окончивший курс
обучения в МВТУ им.
Баумана.
Я снова был принят в
училище на третий
курс, в сентябре 1948
г. поступил работать в
НИИ Лаборприбор, в
1949 г. успешно
окончил училище и,
после его окончания
сорок лет проработал в
НИИ счётных машин, что
на Варщавском
шоссе.
|